Безопасность – с миру по нитке! Кубинский опыт.

Все эти немыслимые количества видеокамер в вестибюлях метрополитена, эти рамки на проходах, количество которых продолжает расти под лозунгами «беспрецедентных» мер по борьбе с терроризмом, лично я воспринимаю однозначно – не целевое расходование бюджетных средств во благо какого-то конкретного кошелька. Ну, не могу поверить, что инициаторы подобных инициатив откровенно настолько тупы. Если злодей уже в вестибюле, какая разница, где он совершит свое злодеяние? Почему кто-то думает, что ему непременно надо проникнуть в вагон? Если толпа, собранная в ограниченном пространстве вестибюля именно из-за наличия этих самых рамок в разы превышает вместимость любого вагона?

Эти рамки и проверка сумок на входе на отраслевую по безопасности выставку МИПС в Москве – кто-то отчитался, кто-то продал досмотровое оборудование. В результате в помещении проходной удалось одновременно собрать толпу в сотню человек. И эта сотня постоянно там находится на протяжении всего рабочего дня. Ни один стенд не может похвастать, что одновременно собрал хотя бы единожды и десятую часть такой толпы. И где тогда наилучшее место для проведения массового злодеяния? Вот в аэропорту Амстердама («Скип Холл») решение понравилось – огромные проходы вдоль всего помещения гигантского аэропорта выполнены не по прямой, а с постоянными поворотами. При всем желании радиус поражения больше метров двадцати не составит. А на таком участке перехода народу много не соберется, а, значит, не интересен объект, как место проведения теракта.

И кто это надеется выявлять террориста в толпе с помощью дорогущей системы видеоидентификации лиц? То, что сама система еще весьма «сырая», это ладно. Даже, будь она стопроцентно работающей. Или не знают наши «спецы», что любой диверсант – материал одноразовый? Ну, так пусть обратятся в наше соответствующее ведомство за консультацией. Оно конечно очень секретное, но этот момент секретом ни для кого не является. Нет его рожи ни в каких базах. А когда дело сделано, то либо его самого уже нет на этом свете, либо больше никогда он для подобных дел использоваться не будет.

Но мы сейчас не об этом. А о том, что любая угроза должна быть выявлена и обезврежена на дистанциях, превышающих радиус поражения этой угрозой в принципе. Не в вестибюле в метро, а на подъезде к городу, где это метро находится. Скажете невозможно? А я возражу – еще как возможно! Потому что я сам это видел и с этим сталкивался.

Итак, на определенном этапе своей жизни мне довелось работать на флоте морском на кубинской линии. За пять лет я провел дома что-то около года. Столько же в море. Остальное время в основном на Кубе.

Лично я верю, что на Кастро было действительно около 70 попыток покушения. И ни одно из них не удалось. Даже не приблизилась ни одна из угроз близко к Команданте.

 Попав на Кубу впервые, я просто испытал шок от их безопасности. Нет, никаких притеснений никто не чувствовал, никакой колючей проволоки над заборами я не увидел. Не говоря уже о видеокамерах – не было тогда видеокамер даже у нас в каком-либо значимом количестве. А уж у бедной Кубы не было даже холодильников в домах. Никто не боролся ни с алкоголем, ни с курением. Делай, что хочешь. Гуляй, с кем хочешь. Пока…это не угрожает делу Кубинской революции. А как узнать, когда появится угроза? Один способ – постоянно за всеми смотреть. Но при этом не мешать делать то, что можно.

Шок первый.

Когда иностранное судно приходит на Кубу, местные пропуска для выхода из порта в город и входа в порт обратно выдаются на всех членов экипажа. Кроме…капитана. Капитану не выдается ничего. И при этом охрана его и выпустит, и впустит, отдав честь.

Как-то мы ходили с капитаном по порту Гавана. В порту 8 проходных. И на любой из них у меня спрашивали пропуск, а капитану отдавали честь. У причалов стоит около полусотни судов. На каждой проходной по три смены охранников. Это, если работать без выходных. Если с выходными, то, естественно, больше. И каждый из более, чем 24 человек запомнил, как минимум, 50 лиц капитанов. И так запомнил, что может совершенно уверенно опознать. А еще ежедневно кого-то надо исключить из этого перечня, чье судно покинуло порт, а кого-то, напротив, добавить, поскольку ежедневно приходят новые и новые суда.

Но и это еще не все. Капитана могли только сегодня назначить на должность в пароходстве. Причем, могло еще и не быть утверждения в министерстве. Никто капитана нигде не фотографировал. Во всяком случае, он сам этого не замечал. Никто его открыто не фотографировал при оформлении прихода уже на Кубе на борту судна. Тем не менее, он сразу по приходу судна в порт может идти через любую проходную, и охрана отдаст ему честь, не спросив никаких документов. Капитаны и сами от этого были в шоке.

Тем самым, власти Кубы давали понять капитанам, что им известно абсолютно все обо всех, причем заранее, еще до прихода судна в порт. И совершенно бессмысленно заниматься здесь чем-либо противозаконным. Зато всем, чем можно, занимайтесь сколько угодно. И если что-то, из разрешенного здесь, вдруг окажется под запретом у вас на родине, «все, что было в Лас-Вегасе, останется в Лас-Вегасе». Ни в каких иных интересах, кроме своих собственных, местная безопасность работать не будет.

Шок второй.

На судно к 22 часам не возвращаются два моториста. Вообще, в советские времена увольнения были официально разрешены до захода солнца. Но Куба – это тропики. Заход происходит рано. И если на берег отправиться после рабочего дня, то от силы два часа выйдет на все про все. Поэтому обычной практикой было время возвращения 22 часа. Официально группа должна была состоять из трех человек, причем один – старший группы – должен был быть от комсостава. Но Куба была своя, до мозга костей коммунистическая. Поэтому и такое послабление практиковалось. А вот невозвращение – это «ЧП» при любом раскладе. Инструкции предписывали в подобных случаях немедленно докладывать в консульство. Далее возможны следующие сценарии. Капитан доложил, а через пару часов эти гаврики, конечно, вернулись. И, конечно, в не подобающем для советского моряка виде. Тут уже припомнят все официальные инструкции по увольнению и их откровенное игнорирование, приплюсуют развал воспитательной работы и низкий общий уровень дисциплины. И еще, все, что можно. Информация уйдет по каналам МИДа. На нее должен обязательно последовать официальный ответ от пароходства о принятых мерах. В общем, капитану, как минимум, строгий выговор с занесением в личное дело, а комиссара (была такая должность в советские времена, именуемая «первый помощник капитана») однозначно снимут с должности.

Вариант второй. Не доложили. А с не вернувшимися из увольнения действительно что-то случилось – например, попали в больницу. Или в полицию. Тут уже налицо будет факт намеренного сокрытия происшествия. В советские времена такое не прощали. Должностей лишились бы все причастные во главе с капитаном.

Вопрос – что делать?

Но работал в Гаване начальником грузового района некий Мелонез. Просто начальник грузового района порта. Но было одно «но». Был он личным соратником Фиделя при самом первом штурме казарм Монкадо. Был личным другом Кастро.  Имел и личное оружие. С Мелонезом надо было дружить. Например, иногда приглашать на рюмку-другую водки или попариться в судовой бане с последующими посиделками. Тогда судно обрабатывалось существенно быстрее, нежели при чисто официальном общении.

Вот для принятия решения по создавшейся ситуации и решили сначала запросить мнение Мелонеза, пригласив его на борт. Тот не выразил никакой озабоченности, а просто позвал какого-то рабочего чуть ли не из трюма, попросил написать на бумажке имена и фамилии пропавших членов экипажа и время их ухода на берег. После чего передал бумажку этому, условно назовем его Педро, рабочему, которого отправил по какому-то только ему известному адресу. Педро убежал, а Мелонез предложил не волноваться, а лучше налить еще по рюмке. Через сорок минут Педро вернулся с письменным докладом. А в нем… весь расклад нахождения на берегу пропавших мотористов с интервалом в 20 минут. Где, когда, с кем, что делали, что пили и ели…. А сейчас, как оказалось, они идут пешком с пляжа Бакаранао, поскольку автобусы уже не ходят, а идти им не меньше двух часов. Так что через пару часов придут, ничего с ними не случилось, никому докладывать не надо. И беспокоиться не надо. А лучше налить еще по рюмке.

И все это делалось совершенно буднично, спокойно и с улыбкой. Не тот случай, чтобы по-настоящему волноваться. Революции ничего не угрожает, значит, и поводов для волнения нет.

А в «шестидесятых» ЦРУ в строжайшем секрете готовило высадку пятитысячного десанта из тех, кто бежал во Флориду после прихода к власти Фиделя. Никто из этого десанта в итоге даже не пересек линию пляжа в точке высадки. Всех заранее ждали. И всех уничтожили.

Да, как сказал Владимир Ильич: «Только та революция чего-нибудь стоит, которая умеет себя защитить!». А не просто развесить видеокамеры и понаставить металлодетекторы.

Хотя, года полтора назад мой сын посетил Гавану. Говорит, что видеокамеры уже появились. Поэтому, как оно там будет дальше, прогнозировать не берусь.